* * *
Новый роман Г.Л. Олди "Черный Баламут" построен на индийской мифологии. Еще точнее – материалом для нового "философского боевика" послужили события, описанные в "Махабхарате", но, как водится у этих авторов, вывернутые самым причудливым образом. Так что вряд ли стоит уделять время пересказу сюжета, тем более, что дело совсем и не в нем...
Сочетание индийской мифологии с фантастикой сразу же вызывает в памяти "Князя Света". Но если Желязны заимствует из мифов лишь маски и декорации, то Олди следуют за событиями первоисточника достаточно добросовестно. При этом им удалось не только сохранить эпический размах повествования, но и окрасить концовку романа возвышенной тоской по ушедшей "великой эпохе". И потому первая мысль, возникающая после того, как перевернута последняя страница третьего тома: кажется, Олди написали-таки СВОЕГО "Властелина Колец"...
Именно поэтому об этой книге столь трудно говорить.
Вне всякого сомнения, на сегодняшний день "Черный Баламут" – величайшее творение Олдей. Все та же их извечная излюбленная тема – люди и боги, сила первых и слабость вторых, законы мироздания и свободная воля человека... Мы уже видели несколько разработок этой темы – это и "Герой должен быть один", и "Мессия очищает диск". Но рядом с "Черным Баламутом" все эти романы могут показаться лишь подступами к великому рассказу о богах, людях и мироздании.
Вот он, долгожданный витраж, к которому Олди шли столько лет, во всей своей сложности и изысканности. Здесь есть все – высокие идеи и неразрешимые проблемы, виртуозное обращение с первоисточником и яркие образы героев, изящный юмор и игра со словами и их смыслом, ставшая своего рода фирменным знаком Олдей. Кажется, к этому витражу уже больше нечего добавить – настолько он совершенен...
Но это не комплимент. Может быть, это даже оскорбление. Потому что совершенство вышло – мертвым. Ему уже некуда развиваться дальше – оно может лишь разрушаться. Ибо кое-чего в "Черном Баламуте" все-таки нет.
Очень трудно дать имя этому "кое-чему". Наверное, чтобы сделать это, надо вспомнить старую повесть Олдей "Витражи патриархов" – то место, где говорится про ритм, который является самой сутью, душой витража, без которого слово мертво.
Так вот, в ранних произведениях Олдей эта душа была – некое дополнительное измерение, то, что в классическом курсе анализа текста называется "приращением смысла". Та искусная игра с ассоциативными рядами читателя, ради которой в текст вводились труднораспознаваемые цитаты, сложные отсылки и эпиграфы из Гумилева и Басе. То невыразимое словами, что рождало смысл не из текста, а из соприкосновения текстов – недаром так трудно воспринимать по отдельности те вещи, что составляют "Бездну Голодных Глаз".
В "Черном Баламуте" же этим приращением и не пахнет. Зачем читать книгу между строк, когда и так все, в нужное время и в нужном месте, сказано прямым текстом? Единственный момент – словно последняя искра угасающего костра – контекст, окружающий цитату из песни Ю.Буркина "Василиск". И не заменить этого никакими чисто внешними ухищрениями, вроде "дедовщины" или "сутина сына".
"Закон соблюден, и Польза несомненна"... а где Любовь? Где тот Цветочный Лучник, что когда-то был – Лучницей, во славу которой играл Гро и танцевала Клейрис?
Обидно. Обидно за роман, который мог бы принести славу любому другому автору, но для Олдей – очевидный шаг назад по сравнению с прежними достижениями.
Зато – век живи, век учись! – теперь я знаю, что именно было изображено на тех рекламных плакатах "Бхагават-Гиты", которые так надоели всей стране лет шесть-семь назад.
Устремив свои мысли на высшее Я, свободный от вожделения и себялюбия, исцелившись от душевной горячки, сражайся, Арджуна!
Сами помните, откуда эта цитата...
04.06.1998
??????.
Рецензент(ы):
На:
Рецензию предоставил(а): ????? ????? ????
